Мужская логика. О любви, делах семейных и не очень - Джастина Биберова

Герман – баламут, не женится, но он веселый, и мы с ним смеемся, когда есть время. Подойдут годы, он женится, и это правильно, и, наверное, будет по-своему счастлив. Но он задержался в холостяках, ему уже за тридцать, и все его поддевают со свадьбой. Наверное, он задержался, потому что привык жить сам по себе – это затягивает. Он ищет такую, как Ида, он хочет оставаться свободным.

Петр женат двадцать пять лет! И доволен. Да, и такое тоже бывает в жизни мужчин, он вытащил счастливый билет. Степаныч постоянно травит байки. У него дети выросли и много внуков. Я думаю, он не зря прожил жизнь и он рад ей. Да, еще есть Саня, мужики зовут его подкаблучником. Я думаю, он просто влюблен без памяти, отсюда все его несчастья (или его счастье, с какой стороны посмотреть).

Считается, что все мужики подкаблучники. Любят навешивать разные ярлыки на мужиков. Женщины держат мужиков на крючке, все знают, что это за «крючок». Этим пользуются женщины, в их арсенале много всяких мелких штучек. Я поздравляю, влюбился по уши – значит влип по полной программе.

Я устал на работе сегодня. Поднимаюсь домой по лестнице, мама у нас, она открывает дверь. Наверное, видела, как я подъехал, у нее огромные глаза.

– Миша, сосед жену бьет!

– Чью жену?

– Миша, свою!

– Мам, ну ты ответила на свой вопрос.

– Что же делать?

– Ты же знаешь, только дураки вмешиваются между мужем и женой.

– Ох-хо-хо, – мама тяжело вздыхает, – наверное, ты прав. Только не укладывается такое в голове.

Ида тоже расстроена, она прижимается ко мне, и я слышу, как часто бьется ее сердце, я глажу ее плечи и волосы.

– Ты-то что, ну, успокойся.

Стою и думаю, что принципиально никогда не подниму руку на женщину.

– Ида, перестань, сосед дурак, или у него что-то не заладилось в жизни. Ида, а может, им нравится так жить! Ну хочешь, купим дом, свой дом, хочешь?

Ида согласно кивает, размазывая слезы. Она просто устала. Смотрю на детей, они спят, у них нет взрослых проблем и заскоков. Наконец падаю в постель.

Какое цветение! Весна – и меня, как мартовского кота, куда-то тянет. Приглашаю Иду покататься, но ее не вытащишь из дома. Еду в город и нарезаю круги по центральным улицам. Выходные.

Герман свистит и машет мне руками:

– Мишель, подкинь нас за город! Плачу наличными! Слушай, я с девочками, – и он зовет их. – А хочешь, поедем с нами, будет весело. Я смеюсь и отрицательно мотаю головой:

– Женат.

– Ага, ты волк-одиночка, я понял.

Девочки садятся, и мы едем за город. Эх, а погодка прелесть, поля уже очистились от снега. Ну что тут скажешь, и дышится легко, полной грудью. Включаю музыку, девочки в восторге. Приехали, и Герман мне:

– Ну что, давай с нами?

Девчонки на улице смеются:

– Герман, бери своего друга, мы его уже любим!

Я сигналю и с места – в разгон, мелькают деревья и… На остановке стоит Лена, она меня не видит. Я опускаю глаза и думаю, отвезти ее или… Поздно раздумывать, мы встретились глазами, и она идет к машине. Я опускаю стекло.

– Привет, вот так встреча! – говорит она.

– Лена, я могу отвезти тебя, если хочешь.

Она садится, и я везу ее к ней домой. Мы молча сидим в машине.

– Миша, пообедаем у меня?

– Я не зайду, мне неохота, – я, улыбаясь, смотрю на Лену.

– Миша, может, я тогда наговорила лишнего? Отрицательно качаю головой, если честно, я даже не помню ее истории. Она машет мне, и я срываюсь с места, не люблю долгих прощаний.

Беру пассажиров в город, целая семья: муж, жена и дети. Муж и дети почти не дышат, мать их постоянно одергивает:

– Сидите прямо! Не вертите головой! Тихо! – шипит она.

Муж смотрит глазами преданной собаки. Женщина из слабонервных натур, худощавая и, видимо, очень «правильная», как ей кажется. Мне жаль мужика, жаль пацана с девчонкой. Подъезжаем. Муж робко спрашивает:

– Выйдем здесь, дорогая?

– Нет! Выйдем у сквера!

Он поспешно соглашается и сидит ровно, с окаменевшим лицом. По-моему он уже давно потерял способность проявлять какие-либо чувства. Она отсчитывает деньги и со строгим лицом передает их мне. Видели бы люди себя со стороны. Домашнее рабство. Мужики, не бойтесь жить! Надо передать это сообщение в рупор по всему городу. В моем воображении проносятся кадры: я представляю, как этот муж с детьми рванул в дальние страны. Они скачут на лошадях, все в пыли, капает пот со лба, но они счастливы, и ветер перемен и свободы свистит у них в ушах.

Музыка и солнце делают свое дело. Настроение легкое и веселое. Я работал сверх всякой меры, я обещал и делаю деньги для покупки дома. Не бросаю слов на ветер: читаю газеты и хожу по агентствам недвижимости. Иду в самое крутое агентство. Сижу и просматриваю рекламные проспекты, которые мне любезно предложили вместе с чашечкой кофе. Сервис!

– Добрый день. Я буду с вами работать, – раздается приятный голос над моей головой.

Медленно поднимаю взгляд – туфельки на шпильках, ножки, талия, грудь, волосы. Глаза! Белоснежная улыбка и вроде искренняя. Вот это я заехал, агентство крутое точно.

– Зовут меня Анастасия Леонидовна, можно просто Анастасия. Пойдемте.

С удовольствием иду за Анастасией, и мы размещаемся у нее в кабинете. Я падаю на мягкий диван, мне здесь уже нравится, смотрю с интересом на Анастасию Леонидовну. Она заметно волнуется, опускает глаза и просматривает бумаги.

– Вот, я могу вам предложить, – она подает мне журналы. – Здесь информация относительно частных вилл и различных вариантов домов. Может, вы уже заранее определились с выбором? – вопросительно смотрит она.

– Может быть, – говорю я и хочу проехать на просмотр двух домов.

– Когда вам удобно?

Анастасия слегка краснеет и это мне нравится.

– А вам? – я смотрю на нее, не моргая.

– Мы можем поехать посмотреть завтра с утра. Я вас буду ждать.

– А я не могу ждать. Сейчас, и я на машине, – решительно говорю я.

– Давайте, тогда я возьму необходимые бумаги и ключи, минуточку. Вы посидите, пожалуйста, здесь.

И вышла. Я закуриваю и закидываю ногу на ногу. Мне здесь нравится все больше и больше. Мы едем, она принципиально садится сзади меня. Я многозначительно смотрю в зеркало и вижу, как Анастасия опускает глаза и старается смотреть в окно.

Оба дома мне нравятся почти одинаково. Но я решаю еще подумать, не хочу торопиться. Мы едем в агентство. Время после шестнадцати, и я предлагаю Анастасии поужинать в ресторане. Она оставляет бумаги в офисе и едет со мной в ресторан. Я клиент, который всегда прав. Я собираюсь заключить с ее агентством сделку по покупке недвижимости.

Мы слушаем музыку и культурно ужинаем, я смотрю на Настю в упор с обычной своей улыбкой. Она смущается и часто вздыхает. Ладно, я оставляю ее в покое и пью горячий чай с лимоном. А жаль, что не могу немного выпить – кручу баранку. Конечно, я отвезу Анастасию домой. Она спрашивает мой телефон для связи и снова осечка: я бестелефонный принципиально. Она удивлена и улыбается.

– Я заеду послезавтра к вам в офис, – сообщаю я.

Она кивает в знак согласия и выходит из машины. Мой выходной день подходит к концу. Я ставлю машину и иду по аллее, я хочу выпить и покупаю коньяк. У меня дома есть «горючее», но я еще не готов идти домой. Сажусь на лавочку и отхлебываю пару глотков, так я еще не пил. Но настроение такое, не знаю какое. Прячу бутылку в рукав и курю.

Из-за поворота идут двое: он и она. Они ругаются, и она плачет. И здесь! Почему люди всюду выясняют свои отношения?! Я запрокидываю голову и смотрю на небо, там появились первые звезды. Я пью еще несколько глотков, закрываю бутылку и встаю с лавочки, мне хорошо и даже весело. Крики становятся громче, пора уходить, пусть люди разберутся без свидетелей. Она догоняет меня:

– Помоги мне, я хочу уйти! Помоги, будь мужчиной! – слезы заливают ее лицо.

Не люблю я такие истории. Я стою и жду ее друга. Он кричит ей:

– Отойди от него, слышишь, иначе еще хуже будет! – И мне: – А ты катись!

– Не на колесах, – кратко бросаю в ответ и докуриваю сигарету.

Его бесит, видимо, все на свете. Пытаюсь отцепить ее руки от своей куртки. Женщина в шоке. С размаху он пытается нанести мне удар. Я отбиваю его руку и, загнув ее, делаю ему больно – он приседает. Я отпускаю его руку и хочу уйти. Но он пытается нанести мне удар ногой. В этом его большая ошибка – я выворачиваю ему ногу, и он падает навзничь. Я могу бить его теперь ногами, но я не бью лежачих. Он скулит, лежа на земле, закрыв голову руками. Я ухожу, она идет со мной рядом. Она что-то рассказывает мне про свою жизнь, про отношения с женихом, про маму, про подруг. Про какого-то коллегу по ее работе… Я ее практически не слышу. Поворачиваюсь к ней:

– Вам куда?

Ловим такси и едем сначала к ее дому, а потом таксист везет меня. Он курит и говорит мне:

– Ну зачем довел даму до слез? Что она всю дорогу плачет?